понедельник, 26 мая 2014
На улице светит солнце и дует легкий ветерок, но декан мисс Эйвери зачем-то собирает наш факультет в гостиной. Захожу туда и вижу незнакомую женщину с прической, похожей на муравейник средних размеров. Оказывается, это мисс Мелинда Саммерби – наш новый преподаватель риторики. Интересно, зачем нам в Хогвартсе риторика? Да еще и в военное время. Я бы, например, предпочла попрактиковаться в чарах, а теперь прийдется слушать эту странную женщину, вид которой не внушает никакого доверия. И вообще, я уже забыла, как ее зовут. Надо будет потом у кого-нибудь уточнить.
После этого все расходятся на занятия. У младшего курса УЗМС, который ведет мисс Оливия Берк. Правда, мы с Эрин, Ричардом и Финном опоздали к началу лекции, и нам еле хватило места, но это ничего страшного. Профессор Берк рассказывает очень интересно, сразу видно, что она хорошо знает и любит свой предмет. Я подробно конспектирую всю классификацию магических существ и записываю тему для эссе с тем, чтобы выполнить его как можно скорее.
Далее следует лекция по трансфигурации. Прислушиваюсь к тому, что говорит профессор, одновременно косясь на Тибальта, с сонным видом обнимающего подушку. Эх… Справа от меня Ричард задает профессору вопросы по поводу того, можно ли создать такие условия, чтобы трансфигурированный предмет сохранил свою новую форму. Например, превратить человека в кита насовсем. Почему-то мне этот пример кажется очень забавным, я включаюсь в дискуссию, тоже что-то предполагаю. В итоге профессор Люпин просит Ричарда изложить свои соображения в письменном виде, а я мысленно отмечаю, что потом надо бы обязательно поинтересоваться ответом профессора.
Вскоре наступает время обеда. Все строятся, и пока мы дожидаемся остальных, я замечаю еще несколько незнакомых взрослых. Совсем близко к нашей колонне прохаживается высокий мужчина с длинными черными волосами и военной выправкой. От него исходит такая волна отчуждения и холода, что хочется отойти куда-нибудь подальше и ни в коем случае не смотреть ему в глаза. Я поеживаюсь.
На обеде совы приносят "Ежедневный Пророк", но я решаю не тратить деньги. Глядя через чье-то плечо, удается понять, что у нас будет проведена лекция по патриотическому воспитанию, что мистер Селвин жив и что здоровью впавшего в магическую кому студента ничего не угрожает. Гороскоп предсказывает полную бессмыслицу, и я, разочарованная, жду остальных, чтобы вернутся в башню Рейвенкло.
После обеда были назначены факультативы. Вначале я думаю, что нужно пойти на зелья, но потом у кого-то возникает мысль попробовать сходить на драконологию, хоть она и не для младшего курса. Конечно, я не пропущу такое! Выходим на улицу. Стоим, ждем преподавателя. Вдруг раздается громкий вопль. Из-за общего шума не разбираю слов, но вместе со всеми выхватываю палочку и бросаюсь в здание. Не успеваю понять, в чем же дело, как староста Эва Фаул отправляет меня вместе с другими младшекурсниками в гостиную. Высовываю оттуда голову, пытаюсь узнать, что случилось, но слышу только отдельные слова: "сложили", "Моритани", "Авада", "Юна", "Инкарцеро", "сквиб". Через несколько минут понимаю наконец, что профессор Моритани, тот самый, что не понравился мне перед обедом, решил устроить показательное выступление и напал на другого преподавателя, а Юна решила, что атака была настоящей и применила заклинания выше своего уровня, из-за чего стала сквибом. Ее куда-то уводят, а профессор Моритани как ни в чем не бывало продолжает факультатив по тактике и стратегии ведения магического боя. Вижу, как Эрин пробирается в холл и садится, решаю тоже остаться и послушать, что же будет дальше. Сначала мне кажется, что профессор рассказывает интересные вещи, но потом становится непонятно, зачем нам знать, как командовать целой армией и захватывать крепости. Мне кажется, куда полезнее было бы узнать, как защитить себя и своих близких. Плюс этот тон... Профессор постоянно обращается к ученикам на "ты", а по его голосу и словам понятно, что ему на самом деле плевать, останемся ли мы живы. Уже после урока, когда мы обсуждали рассказанное с другими ребятами, я поняла, что так показалось не только мне.
Потом мы идем на ужин, который проходит как обычно, а вот после него случается неожиданное. Когда мы построились, чтобы двинуться в сторону жилого корпуса, со всех сторон начал валить густой дым, оттеснив нас к стене. Старший курс и профессора выступили вперед, готовясь защитить нас, остальные тоже повытаскивали палочки, но нападения не последовало. Профессор Снейп сказал, что защита школы не была нарушена, и он даже предположить не может, что это такое. Мы быстро строимся и бежим в зал. Там я успокаиваюсь и даже убираю палочку в рукав, но тут со всех сторон раздается громкое лошадиное ржание и топот копыт. Я вздрагиваю, опять хватаю палочку, ищу в толпе знакомые лица, чтобы узнать, понимают ребята что-нибудь или нет. Но все находятся в растерянности.
Наконец мы идем в гостиную, где сразу же начинаем обсуждать произошедшее. Оказывается, средний курс что-то знает. Мы находим легенду о всадниках Апокалипсиса и читаем ее вслух всем факультетом. Эта версия очень убедительна, всё находит в ней свое объяснение. Когда приходит мисс Эйвери, мы рассказываем ей о всадниках, но она не верит нам. Я нахожусь в недоумении. Конечно, никому не хочется, чтобы все так и было, но если нет никаких других версий, а эта теория все объясняет, как можно не задуматься? Жалею о том, что я еще такая маленькая и не могу ничего сделать.
Все начинают заниматься своими делами. Кто-то делает домашнее задание, кто-то в очередной раз перечитывает легенду о всадниках Апокалипсиса. Я пытаюсь написать эссе по УЗМС, но в голову ничего не приходит. "УЗМС связан с ЗОТС..." Звучит гитара, царит атмосфера уюта. Вскоре заходит мисс Эйвери, чтобы раздать извещения и письма. При слове "извещения" туман встает у меня перед глазами. Ничего не вижу, сижу в каком-то оцепенении, пока не понимаю, что моей фамилии не назвали. Оглядываюсь вокруг как раз вовремя, чтобы увидеть, как по стенке сползает Финн. Вижу у него в кулаке бумажку с красным словом "убит". Смотрю, как Аллен и Эрин обнимают его, как кто-то наливает успокоительного. Понимаю, что нужно что-то сказать, чем-то помочь, но вместо этого просто сижу и молчу, презирая саму себя. У всех остальных родственники живы. Только отец Ричарда приговорен к поцелую дементора за дезертирство, но тот уверен, что извещение фальшивое, потому что он носит фамилию матери. Думаю, что теоретически его родители могли быть однофамильцами, но об этом сейчас точно лучше молчать.
Мисс Эйвери в третий раз появляется на пороге гостиной. Теперь она зовет старший курс в патруль, на что получает молчаливый отказ. Она кричит и грозится отправить обходить территорию первых попавшихся людей с младшего и среднего курса. Эрин, Ричард, Эйен, Юна, еще кто-то... Старшие молчат. Потом приходят мистер Треверс и еще несколько профессоров. Они пытаются узнать, почему старший курс не идет патрулировать территорию, Кира что-то объясняет, но я ничего не понимаю из ее слов, а Тим и Виктор продолжают молчать. Думаю о том, что они могут поступать так, как считают нужным, но на их месте я бы пошла не задумываясь. Особенно остро чувствую собственное бессилие. Из раздумий меня выводят громкие голоса однокурсников – Финна и Эрин. Все-таки повышать голос на профессоров - это уже перебор. Прикидываю, получится ли у меня незаметно дернуть кого-нибудь из них за руку или наступить на ногу, но нет, слишком далеко сижу. Наконец раздраженные профессора уходят, сказав, что не желают больше с нами разговаривать.
Мы еще немного ждем, а потом идем в холл на пацифический вечер. Вижу представителей всех факультетов и думаю, что весь Хогвартс - одна большая семья. Гитара переходит по кругу, звучат разные песни: веселые и грустные, простые и с глубоким смыслом, о войне и о дружбе. Подпеваю и думаю о том, что могла бы сидеть так вечно, но через некоторое время кто-то из взрослых просит всех вернуться в свои спальни. Мне кажется, что я долго не смогу уснуть из-за тяжелых событий этого дня, но почему-то отключаюсь почти мгновенно, как только моя голова касается подушки.
После этого все расходятся на занятия. У младшего курса УЗМС, который ведет мисс Оливия Берк. Правда, мы с Эрин, Ричардом и Финном опоздали к началу лекции, и нам еле хватило места, но это ничего страшного. Профессор Берк рассказывает очень интересно, сразу видно, что она хорошо знает и любит свой предмет. Я подробно конспектирую всю классификацию магических существ и записываю тему для эссе с тем, чтобы выполнить его как можно скорее.
Далее следует лекция по трансфигурации. Прислушиваюсь к тому, что говорит профессор, одновременно косясь на Тибальта, с сонным видом обнимающего подушку. Эх… Справа от меня Ричард задает профессору вопросы по поводу того, можно ли создать такие условия, чтобы трансфигурированный предмет сохранил свою новую форму. Например, превратить человека в кита насовсем. Почему-то мне этот пример кажется очень забавным, я включаюсь в дискуссию, тоже что-то предполагаю. В итоге профессор Люпин просит Ричарда изложить свои соображения в письменном виде, а я мысленно отмечаю, что потом надо бы обязательно поинтересоваться ответом профессора.
Вскоре наступает время обеда. Все строятся, и пока мы дожидаемся остальных, я замечаю еще несколько незнакомых взрослых. Совсем близко к нашей колонне прохаживается высокий мужчина с длинными черными волосами и военной выправкой. От него исходит такая волна отчуждения и холода, что хочется отойти куда-нибудь подальше и ни в коем случае не смотреть ему в глаза. Я поеживаюсь.
На обеде совы приносят "Ежедневный Пророк", но я решаю не тратить деньги. Глядя через чье-то плечо, удается понять, что у нас будет проведена лекция по патриотическому воспитанию, что мистер Селвин жив и что здоровью впавшего в магическую кому студента ничего не угрожает. Гороскоп предсказывает полную бессмыслицу, и я, разочарованная, жду остальных, чтобы вернутся в башню Рейвенкло.
После обеда были назначены факультативы. Вначале я думаю, что нужно пойти на зелья, но потом у кого-то возникает мысль попробовать сходить на драконологию, хоть она и не для младшего курса. Конечно, я не пропущу такое! Выходим на улицу. Стоим, ждем преподавателя. Вдруг раздается громкий вопль. Из-за общего шума не разбираю слов, но вместе со всеми выхватываю палочку и бросаюсь в здание. Не успеваю понять, в чем же дело, как староста Эва Фаул отправляет меня вместе с другими младшекурсниками в гостиную. Высовываю оттуда голову, пытаюсь узнать, что случилось, но слышу только отдельные слова: "сложили", "Моритани", "Авада", "Юна", "Инкарцеро", "сквиб". Через несколько минут понимаю наконец, что профессор Моритани, тот самый, что не понравился мне перед обедом, решил устроить показательное выступление и напал на другого преподавателя, а Юна решила, что атака была настоящей и применила заклинания выше своего уровня, из-за чего стала сквибом. Ее куда-то уводят, а профессор Моритани как ни в чем не бывало продолжает факультатив по тактике и стратегии ведения магического боя. Вижу, как Эрин пробирается в холл и садится, решаю тоже остаться и послушать, что же будет дальше. Сначала мне кажется, что профессор рассказывает интересные вещи, но потом становится непонятно, зачем нам знать, как командовать целой армией и захватывать крепости. Мне кажется, куда полезнее было бы узнать, как защитить себя и своих близких. Плюс этот тон... Профессор постоянно обращается к ученикам на "ты", а по его голосу и словам понятно, что ему на самом деле плевать, останемся ли мы живы. Уже после урока, когда мы обсуждали рассказанное с другими ребятами, я поняла, что так показалось не только мне.
Потом мы идем на ужин, который проходит как обычно, а вот после него случается неожиданное. Когда мы построились, чтобы двинуться в сторону жилого корпуса, со всех сторон начал валить густой дым, оттеснив нас к стене. Старший курс и профессора выступили вперед, готовясь защитить нас, остальные тоже повытаскивали палочки, но нападения не последовало. Профессор Снейп сказал, что защита школы не была нарушена, и он даже предположить не может, что это такое. Мы быстро строимся и бежим в зал. Там я успокаиваюсь и даже убираю палочку в рукав, но тут со всех сторон раздается громкое лошадиное ржание и топот копыт. Я вздрагиваю, опять хватаю палочку, ищу в толпе знакомые лица, чтобы узнать, понимают ребята что-нибудь или нет. Но все находятся в растерянности.
Наконец мы идем в гостиную, где сразу же начинаем обсуждать произошедшее. Оказывается, средний курс что-то знает. Мы находим легенду о всадниках Апокалипсиса и читаем ее вслух всем факультетом. Эта версия очень убедительна, всё находит в ней свое объяснение. Когда приходит мисс Эйвери, мы рассказываем ей о всадниках, но она не верит нам. Я нахожусь в недоумении. Конечно, никому не хочется, чтобы все так и было, но если нет никаких других версий, а эта теория все объясняет, как можно не задуматься? Жалею о том, что я еще такая маленькая и не могу ничего сделать.
Все начинают заниматься своими делами. Кто-то делает домашнее задание, кто-то в очередной раз перечитывает легенду о всадниках Апокалипсиса. Я пытаюсь написать эссе по УЗМС, но в голову ничего не приходит. "УЗМС связан с ЗОТС..." Звучит гитара, царит атмосфера уюта. Вскоре заходит мисс Эйвери, чтобы раздать извещения и письма. При слове "извещения" туман встает у меня перед глазами. Ничего не вижу, сижу в каком-то оцепенении, пока не понимаю, что моей фамилии не назвали. Оглядываюсь вокруг как раз вовремя, чтобы увидеть, как по стенке сползает Финн. Вижу у него в кулаке бумажку с красным словом "убит". Смотрю, как Аллен и Эрин обнимают его, как кто-то наливает успокоительного. Понимаю, что нужно что-то сказать, чем-то помочь, но вместо этого просто сижу и молчу, презирая саму себя. У всех остальных родственники живы. Только отец Ричарда приговорен к поцелую дементора за дезертирство, но тот уверен, что извещение фальшивое, потому что он носит фамилию матери. Думаю, что теоретически его родители могли быть однофамильцами, но об этом сейчас точно лучше молчать.
Мисс Эйвери в третий раз появляется на пороге гостиной. Теперь она зовет старший курс в патруль, на что получает молчаливый отказ. Она кричит и грозится отправить обходить территорию первых попавшихся людей с младшего и среднего курса. Эрин, Ричард, Эйен, Юна, еще кто-то... Старшие молчат. Потом приходят мистер Треверс и еще несколько профессоров. Они пытаются узнать, почему старший курс не идет патрулировать территорию, Кира что-то объясняет, но я ничего не понимаю из ее слов, а Тим и Виктор продолжают молчать. Думаю о том, что они могут поступать так, как считают нужным, но на их месте я бы пошла не задумываясь. Особенно остро чувствую собственное бессилие. Из раздумий меня выводят громкие голоса однокурсников – Финна и Эрин. Все-таки повышать голос на профессоров - это уже перебор. Прикидываю, получится ли у меня незаметно дернуть кого-нибудь из них за руку или наступить на ногу, но нет, слишком далеко сижу. Наконец раздраженные профессора уходят, сказав, что не желают больше с нами разговаривать.
Мы еще немного ждем, а потом идем в холл на пацифический вечер. Вижу представителей всех факультетов и думаю, что весь Хогвартс - одна большая семья. Гитара переходит по кругу, звучат разные песни: веселые и грустные, простые и с глубоким смыслом, о войне и о дружбе. Подпеваю и думаю о том, что могла бы сидеть так вечно, но через некоторое время кто-то из взрослых просит всех вернуться в свои спальни. Мне кажется, что я долго не смогу уснуть из-за тяжелых событий этого дня, но почему-то отключаюсь почти мгновенно, как только моя голова касается подушки.
***
Утром я просыпаюсь рано, когда все еще спят. Тихо, чтобы никого не разбудить, прохожу в гостиную и делаю себе чай. Ищу какую-нибудь книжку, натыкаюсь на сборник стихов Уильяма Батлера Йейтса, забытый Эрин. Начинаю читать, увлекаюсь и забываю об остывающем напитке. Через некоторое время начинают просыпаться остальные, наступает время завтрака. Мы опять строимся и идем в зал, но там нас ждут только пустые тарелки. Профессор Снейп сообщает, что запасы еды кончились, и неизвестно, когда наладится поставка. И в этот момент опять раздается лошадиное ржание и топот копыт. Оглядываюсь и вижу понимание на лицах учеников, нашедших подтверждение своей вчерашней теории о всадниках Апокалипсиса. Преподаватели выглядят гораздо беспокойнее. Строем мы опять идем в гостиную и обнаруживаем, что все наши запасы испорчены. Хорошо еще, что я утром не выпила тот чай, холодная чашка с которым до сих пор стоит на столе! Думаю о том, что будет, если еда не появится в ближайшее время и об остальных всадниках. Первыми были, скорее всего, Война и Голод, значит, остаются Эпидемия и Смерть. Смерть… Вздрагиваю. Не может быть, чтобы кто-нибудь из учеников или преподавателей умер. Но что же делать?
К счастью, проблема с продовольствием решается довольно быстро, и мы все-таки завтракаем. После этого начинаются занятия. На истории магии речь идет о Мерлине и его учениках, о событиях, происходивших больше 1000 лет назад. Мне это кажется невообразимо скучным, и я еле-еле дожидаюсь конца занятия.
Затем идет ЗОТС. На ней профессор Треверс объясняет, как защищаться от красного колпака, а потом мы переходим к практике. Нужно перебежать из обруча в обруч так, чтобы не попасть под острые когти и дубину колпака. Это задание было очень интересным, но в то же время нельзя было не заметить странного: нескольким студентам без всяких видимых причин стало плохо, и им пришлось отправиться в больничное крыло. Причем у всех были разные симптомы. Тут же вспомнилась Эйен, у которой с утра болел глаз, но тогда еще никто не обратил на это внимания. Неужели это та самая Эпидемия?..
И, наконец, на магловедении различные недомогания обнаруживаются практически у каждого, включая профессоров. Некоторые не успевают выходить из больничного крыла, как тут же попадают обратно с новыми болезнями. Лошадиное ржание в очередной раз подтверждает нашу догадку – всадники Апокалипсиса. И последний из них уже приближается, учитывая то, что первые три пришли всего за сутки.
Через некоторое время приходит время той самой лекции по патриотическому воспитанию, о которой говорилось вчера в газете. На ней каждый факультет представляет небольшое выступление о том, что такое патриотизм. От имени нашего факультета говорит Эрин, и я с радостью слушаю ее слова. В общем-то, мысли всех выступающих похожи, и я мысленно соглашаюсь со всеми. Но потом слово предоставляют профессору Моритани. Когда он выходит в центр зала, я сразу предчувствую нехорошее. Многие в зале тоже заметно напрягаются. И действительно: профессор пересекает зал, вырывает из рук хаффлпаффки плакат с милой надписью “No war make cookies” и рвет его на части. Потом он начинает говорить. С каждым его словом я все сильнее ощущаю, как во мне закипает ярость. Да он же ненормальный, просто псих! Такое нельзя говорить! Нельзя! Хочу заткнуть уши, чтобы не слышать этих ужасных слов. Почему все стоят и ничего не делают? Ну заткните же его, уведите куда-нибудь, я не хочу это слышать!
Наконец он замолкает, и выступают другие профессора. Я испытываю чувство благодарности к ним, за то, что они говорят вслух то, о чем я думаю. Мне кажется, именно в этот момент каждый показал свое истинное лицо, и каждый сделал выбор, кому он готов доверять.
Пока я размышляю об этом, мы выходим из зала и собираемся в холле первого этажа, где вместе с мисс Саммерби начинаем обсуждать произошедшее. Некоторые, особенно старшекурсники, активно высказывают свои мнения, я предпочитаю молчать. В это время раздается сирена, обозначающая тревогу. Сегодня уже было несколько учебных тревог, во время которых всем следовало строиться и бежать в преподавательскую гостиную, но эта отличается от них тем, что в сигнал вклинивается властный голос: “Внимание! Это НЕ учебная тревога”. Все вскакивают со своих мест, бросаются на улицу, выхватывают палочки, строятся и бегут. Я не успеваю очнуться, как уже оказываюсь в гостиной преподавателей. Мы стоим там, строим догадки о том, что происходит, но у нас нет никакой информации. Преподаватели и старшекурсники ушли обходить территорию, а мы остались в неизвестности. Не знаю, сколько это продолжалось – вроде бы несколько минут, но кажется, что несколько часов.
Наконец нам разрешили вернуться в свою гостиную. Вскоре туда пришел и один из наших старшекурсников – Виктор Бут. Он рассказал, что нападающих было больше 10 человек, что они пробили защиту школы. Нескольких из них убили, кого-то только оглушили. Все наши остались живы – на этих словах раздался вздох облегчения - хотя кое-кто серьезно пострадал.
Преподаватели, наконец понявшие всю серьезность ситуации, соглашаются выслушать рассказ студентов по поводу всадников Апокалипсиса. Староста с кем-то из старшекурсников отправляется к профессорам, а когда они возвращаются, то рассказывают, что принято решение идти к сидам – тем самым существам, которые смогли помочь во время прошлого прихода всадников, и о которых говорилось в легенде.
Мы выходим на улицу, строимся и двигаемся в сторону Запретного леса. Перед этим нам объяснили, что сиды руководствуются не теми же принципами и критериями, что и волшебники, и что никто точно не знает, чего от них ждать. Мы не можем на что-то рассчитывать, можно лишь умолять и надеяться на их милость.
Через несколько минут мы спускаемся со склона и видим их. Все останавливаются, лишь несколько человек подходят ближе к сидам. Они встают на колени, и остальные следуют их примеру. Потом кто-то начинает говорить, объясняя сидам, что нам грозит беда, и только они могут помочь. Те держатся спокойно, с достоинством, и, хотя я раньше никогда не видела сидов, мне кажется, что именно так и должны вести себя по-настоящему могущественные существа. Они говорят, что те, кто сейчас стоит в первом ряду – это не те, кто им нужен, и предлагают остальным вытянуть жребий. Я сама не понимаю, чего хочу больше – остаться здесь или проследовать за ними. Даже когда я вытягиваю пустую бумажку, не чувствую ни радости, ни разочарования. Те, кому выпал жребий – а среди них, как ни удивительно, нет ни одного студента с нашего факультета – отправляются вслед за сидами, а тем, кто остается, они велят петь песни, не останавливаясь ни на минуту, чтобы ушедшие вернулись. Мы садимся и начинаем петь. Всё подряд, от известных и любимых нами песен до совсем детских вроде “В траве сидел кузнечик”.
Через некоторое время те, кто уходил с сидами, выходят из леса, дальше происходит непонятное, но вскоре мы оказываемся у входа в школу, где громкий голос объясняет, что защита школы восстановлена. Сверху начинают сыпаться конверты, я ловлю несколько из них и вижу надписанные чужие имена. В толпе разыскиваю адресатов, передаю письма им, слышу свое имя, взмахиваю руками, и мне протягивают конверт с надписью "мисс Тине Карвер". Вскрываю его и под светом чьей-то палочки читаю строки, которые уже однажды видела: "мисс Карвер...рады проинформировать...зачислены в школу...Хогвартс". Ураааа! Кто-то тут же обнимает меня.
Когда все письма пойманы, вскрыты и прочитаны, общее волнение утихает, и мы возвращаемся в гостиные, чтобы успеть подготовиться к балу, ведь теперь нет никаких причин его отменять. Я не очень люблю подобные мероприятия, держусь в стороне от общего веселья, но не могу не порадоваться, увидев всех преподавателей и старшекурсников в добром здравии. На балу каждый факультет показывает заранее отрепетированный номер, все они мне очень нравятся; также нельзя не отметить сценку, которую подготовили представители всех факультетов под руководством мисс Саммерби. В ней ребята показывают, что несмотря на разделение по факультетам, между всеми нами много общего. Сценка тоже производит хорошее впечатление, особенно на фоне того, что я слышала, что изначальная идея, предложенная преподавателем риторики, была ужасна.
Бал заканчивается поздно, в это время я уже очень хочу спать. Но мы опять собираемся в гостиной, кто-то еще о чем-то разговаривает, что-то поет, а я засыпаю прямо там, сидя и не переодеваясь.
К счастью, проблема с продовольствием решается довольно быстро, и мы все-таки завтракаем. После этого начинаются занятия. На истории магии речь идет о Мерлине и его учениках, о событиях, происходивших больше 1000 лет назад. Мне это кажется невообразимо скучным, и я еле-еле дожидаюсь конца занятия.
Затем идет ЗОТС. На ней профессор Треверс объясняет, как защищаться от красного колпака, а потом мы переходим к практике. Нужно перебежать из обруча в обруч так, чтобы не попасть под острые когти и дубину колпака. Это задание было очень интересным, но в то же время нельзя было не заметить странного: нескольким студентам без всяких видимых причин стало плохо, и им пришлось отправиться в больничное крыло. Причем у всех были разные симптомы. Тут же вспомнилась Эйен, у которой с утра болел глаз, но тогда еще никто не обратил на это внимания. Неужели это та самая Эпидемия?..
И, наконец, на магловедении различные недомогания обнаруживаются практически у каждого, включая профессоров. Некоторые не успевают выходить из больничного крыла, как тут же попадают обратно с новыми болезнями. Лошадиное ржание в очередной раз подтверждает нашу догадку – всадники Апокалипсиса. И последний из них уже приближается, учитывая то, что первые три пришли всего за сутки.
Через некоторое время приходит время той самой лекции по патриотическому воспитанию, о которой говорилось вчера в газете. На ней каждый факультет представляет небольшое выступление о том, что такое патриотизм. От имени нашего факультета говорит Эрин, и я с радостью слушаю ее слова. В общем-то, мысли всех выступающих похожи, и я мысленно соглашаюсь со всеми. Но потом слово предоставляют профессору Моритани. Когда он выходит в центр зала, я сразу предчувствую нехорошее. Многие в зале тоже заметно напрягаются. И действительно: профессор пересекает зал, вырывает из рук хаффлпаффки плакат с милой надписью “No war make cookies” и рвет его на части. Потом он начинает говорить. С каждым его словом я все сильнее ощущаю, как во мне закипает ярость. Да он же ненормальный, просто псих! Такое нельзя говорить! Нельзя! Хочу заткнуть уши, чтобы не слышать этих ужасных слов. Почему все стоят и ничего не делают? Ну заткните же его, уведите куда-нибудь, я не хочу это слышать!
Наконец он замолкает, и выступают другие профессора. Я испытываю чувство благодарности к ним, за то, что они говорят вслух то, о чем я думаю. Мне кажется, именно в этот момент каждый показал свое истинное лицо, и каждый сделал выбор, кому он готов доверять.
Пока я размышляю об этом, мы выходим из зала и собираемся в холле первого этажа, где вместе с мисс Саммерби начинаем обсуждать произошедшее. Некоторые, особенно старшекурсники, активно высказывают свои мнения, я предпочитаю молчать. В это время раздается сирена, обозначающая тревогу. Сегодня уже было несколько учебных тревог, во время которых всем следовало строиться и бежать в преподавательскую гостиную, но эта отличается от них тем, что в сигнал вклинивается властный голос: “Внимание! Это НЕ учебная тревога”. Все вскакивают со своих мест, бросаются на улицу, выхватывают палочки, строятся и бегут. Я не успеваю очнуться, как уже оказываюсь в гостиной преподавателей. Мы стоим там, строим догадки о том, что происходит, но у нас нет никакой информации. Преподаватели и старшекурсники ушли обходить территорию, а мы остались в неизвестности. Не знаю, сколько это продолжалось – вроде бы несколько минут, но кажется, что несколько часов.
Наконец нам разрешили вернуться в свою гостиную. Вскоре туда пришел и один из наших старшекурсников – Виктор Бут. Он рассказал, что нападающих было больше 10 человек, что они пробили защиту школы. Нескольких из них убили, кого-то только оглушили. Все наши остались живы – на этих словах раздался вздох облегчения - хотя кое-кто серьезно пострадал.
Преподаватели, наконец понявшие всю серьезность ситуации, соглашаются выслушать рассказ студентов по поводу всадников Апокалипсиса. Староста с кем-то из старшекурсников отправляется к профессорам, а когда они возвращаются, то рассказывают, что принято решение идти к сидам – тем самым существам, которые смогли помочь во время прошлого прихода всадников, и о которых говорилось в легенде.
Мы выходим на улицу, строимся и двигаемся в сторону Запретного леса. Перед этим нам объяснили, что сиды руководствуются не теми же принципами и критериями, что и волшебники, и что никто точно не знает, чего от них ждать. Мы не можем на что-то рассчитывать, можно лишь умолять и надеяться на их милость.
Через несколько минут мы спускаемся со склона и видим их. Все останавливаются, лишь несколько человек подходят ближе к сидам. Они встают на колени, и остальные следуют их примеру. Потом кто-то начинает говорить, объясняя сидам, что нам грозит беда, и только они могут помочь. Те держатся спокойно, с достоинством, и, хотя я раньше никогда не видела сидов, мне кажется, что именно так и должны вести себя по-настоящему могущественные существа. Они говорят, что те, кто сейчас стоит в первом ряду – это не те, кто им нужен, и предлагают остальным вытянуть жребий. Я сама не понимаю, чего хочу больше – остаться здесь или проследовать за ними. Даже когда я вытягиваю пустую бумажку, не чувствую ни радости, ни разочарования. Те, кому выпал жребий – а среди них, как ни удивительно, нет ни одного студента с нашего факультета – отправляются вслед за сидами, а тем, кто остается, они велят петь песни, не останавливаясь ни на минуту, чтобы ушедшие вернулись. Мы садимся и начинаем петь. Всё подряд, от известных и любимых нами песен до совсем детских вроде “В траве сидел кузнечик”.
Через некоторое время те, кто уходил с сидами, выходят из леса, дальше происходит непонятное, но вскоре мы оказываемся у входа в школу, где громкий голос объясняет, что защита школы восстановлена. Сверху начинают сыпаться конверты, я ловлю несколько из них и вижу надписанные чужие имена. В толпе разыскиваю адресатов, передаю письма им, слышу свое имя, взмахиваю руками, и мне протягивают конверт с надписью "мисс Тине Карвер". Вскрываю его и под светом чьей-то палочки читаю строки, которые уже однажды видела: "мисс Карвер...рады проинформировать...зачислены в школу...Хогвартс". Ураааа! Кто-то тут же обнимает меня.
Когда все письма пойманы, вскрыты и прочитаны, общее волнение утихает, и мы возвращаемся в гостиные, чтобы успеть подготовиться к балу, ведь теперь нет никаких причин его отменять. Я не очень люблю подобные мероприятия, держусь в стороне от общего веселья, но не могу не порадоваться, увидев всех преподавателей и старшекурсников в добром здравии. На балу каждый факультет показывает заранее отрепетированный номер, все они мне очень нравятся; также нельзя не отметить сценку, которую подготовили представители всех факультетов под руководством мисс Саммерби. В ней ребята показывают, что несмотря на разделение по факультетам, между всеми нами много общего. Сценка тоже производит хорошее впечатление, особенно на фоне того, что я слышала, что изначальная идея, предложенная преподавателем риторики, была ужасна.
Бал заканчивается поздно, в это время я уже очень хочу спать. Но мы опять собираемся в гостиной, кто-то еще о чем-то разговаривает, что-то поет, а я засыпаю прямо там, сидя и не переодеваясь.
***
Утром я просыпаюсь от холода. Все-таки спать в бальном платье и без одеяла не очень удобно. Интересно, когда вчера все расходились по спальням, кто-нибудь пробовал меня разбудить? Обязательно поинтересуюсь этим. Но пока я умываюсь, согреваюсь и выпиваю чашку кофе, раздражение проходит, и к подъему я чувствую себя вполне отдохнувшей. А уж после зарядки, которая неизвестно как попала в наше расписание, настроение становится лучше некуда, и кажется, что ничего не сможет испортить этот день.
Но в конце завтрака профессор Снейп сообщает, что все, кто подлежит призыву, должны немедленно отправиться на фронт. Это и несколько преподавателей, и старшекурсники. Им дают всего час на сборы. Меня ошарашивает это известие. Конечно, война, я понимаю, но это же наши любимые старшекурсники, как можно оказаться в школе без них?
Мы собираемся в гостиной, обнимаем Виктора, Тима и Киру, берем с них обещание обязательно вернуться. Я чувствую, как в воздухе повисает напряженное молчание, делаю над собой усилие, чтобы не расплакаться, вижу, что этим заняты и многие другие. Это продолжается до прихода профессора Снейпа, который говорит, что не нужно никого хоронить заживо, а, наоборот, нужно радоваться, чтобы те, кто уходят, знали, что им есть куда вернуться. Ричард с Эрин начинают петь замечательную песню, "Локомотив", я тихонько подпеваю. Обстановка становится спокойнее.
А через отведенный час все собираются перед школой. Мы опять обнимаем старшекурсников, на этот раз не только с нашего, но и с других факультетов. Они вместе с преподавателями строятся в колонну и отправляются в путь. Когда последний человек скрывается за поворотом, я уже не могу сдержать слез, а в голове крутятся только строки из песни Юны, которую она спела нам позавчера:"В окна башни старой льется свет луны..."
Но в конце завтрака профессор Снейп сообщает, что все, кто подлежит призыву, должны немедленно отправиться на фронт. Это и несколько преподавателей, и старшекурсники. Им дают всего час на сборы. Меня ошарашивает это известие. Конечно, война, я понимаю, но это же наши любимые старшекурсники, как можно оказаться в школе без них?
Мы собираемся в гостиной, обнимаем Виктора, Тима и Киру, берем с них обещание обязательно вернуться. Я чувствую, как в воздухе повисает напряженное молчание, делаю над собой усилие, чтобы не расплакаться, вижу, что этим заняты и многие другие. Это продолжается до прихода профессора Снейпа, который говорит, что не нужно никого хоронить заживо, а, наоборот, нужно радоваться, чтобы те, кто уходят, знали, что им есть куда вернуться. Ричард с Эрин начинают петь замечательную песню, "Локомотив", я тихонько подпеваю. Обстановка становится спокойнее.
А через отведенный час все собираются перед школой. Мы опять обнимаем старшекурсников, на этот раз не только с нашего, но и с других факультетов. Они вместе с преподавателями строятся в колонну и отправляются в путь. Когда последний человек скрывается за поворотом, я уже не могу сдержать слез, а в голове крутятся только строки из песни Юны, которую она спела нам позавчера:"В окна башни старой льется свет луны..."
***
Теперь от игрока. Я приехала на ролевую игру первый раз в жизни. Когда я только узнала про вас, я подумала: "Ого, в Питере есть такие классные люди, они делают что-то интересное. Непонятное, но точно интересное. Я просто обязана их увидеть". Следующие 2 месяца я постоянно думала, как это будет и правда ли всё так здорово, как мне представляется. Так вот, на самом деле все оказалось в 100500 раз круче, чем можно было подумать. И тут я поняла, что нисколько не ошиблась, хотя мои друзья уже закатывали глаза и затыкали уши при моих попытках в очередной раз рассказать, куда я собираюсь.
Не буду писать длинный список личных благодарностей, потому что я толком не пообщалась ни с кем с других факультетов (этот пробел я обязательно восполню на следующей игре), а своему я уже все сказала. Отдельное спасибо мастерам за то, что вы делаете. Вы создали настоящую сказку. И всем игрокам, потому что без вас такая замечательная идея не смогла бы воплотиться в реальность. Эта игра - самое яркое мое воспоминание за последний год.
Северный Лондон, скучаю по вам!
